Очень важный, очень обсуждаемый вариант этой проблемы сегодня — сознание зарождается в мозге. Мозг, как признают многие вслед за Сеченовым, всего лишь машина, пусть очень сложная. И как и всякая машина, мозг может работать только по строго заданным алгоритмам и принимать исключительно детерминированные решения. Психика и сознание — это продукты работы мозга. Они не могут сами, без работы мозга, ни принимать, ни отменять какие-то решения, сделанные мозгом. Так что же такое свобода? Свобода — это просто самообман. Так и писал Сеченов, а затем повторили его последователи. Как бы мы ни усложнили автомат, в какой бы суперсовременные компьютер его не превращали, он все равно остается машиной, действующей по предписанным ей алгоритмам. В нем нет и не может быть ничего недетерминированного, неавтоматического, никаких самопроизвольных движений или самопроизвольных наладок. Никакой свободы. Тогда мы — рабы мозга? Известно, что изменения физиологических процессов, например, болезни, влияют на наше поведение и наше сознание. Но ведь и сознание влияет на наши физиологические процессы. Любой врач скажет, что выздоровление во многом зависит от сознательного желания и усилий больного. Любой спортсмен знает, какую роль играет психологический настрой для достижения спортивных результатов. Существует масса экспериментальных свидетельств о влиянии сознания на наше поведение. Как понимать? Некоторые авторы предполагают, что мозг — столь сложный автомат, что в нем должно что-то ломаться. Поэтому, мол, и возникает свобода. Как бы мы ни портили автомат, он все равно остается автоматом, только частично сломанным. В 1983 году Бенджамин Либет провел такой эксперимент. Испытуемых просили пошевелить пальцем как только им этого захочется. Либет и его коллеги регистрировали нейрофизиологические процессы, происходящие в мозге и мышцах испытуемых. Перед испытуемыми помещался огромный циферблат со стрелкой, которая двигалась достаточно быстро, совершая полный оборот за приблизительно две с половиной секунды. Задача испытуемых заключалась в том, чтобы запомнить, где именно находилась стрелка на циферблате в тот момент, когда ими было принято решение пошевелить пальцем. Оказалось, активность в моторной коре наступает за 350 миллисекунд до осознания субъектом этого своего решения. Получалось, что решение совершить действие начинается до того, как мы принимаем об этом сознательное решение. Мы рабы мозга? Неужели поступки человека оказываются не результатом его свободных осознанных решений, а заранее предопределены объективными процессами в его мозге, происходящими еще до фазы их осознания? В начале уже нашего века в Германии был проведен новый эксперимент. Испытуемых просили выбрать, какую из кнопок на пульте им захочется нажать — правую или левую. В то же самое время на экране монитора испытуемые видели ряд сменяющих друг друга букв алфавита. Задача испытуемых состояла в том, чтобы запомнить, какая из букв находилась на экране монитора в тот момент, когда они приняли решение, какую из кнопок нажимать — левую или правую. Нейронная активность в мозге испытуемых фиксировалась уже с помощью более сложной техники — магнитно-резонансной томографии. В отличие от эксперимента Либета, где речь шла о миллисекундах, результаты эксперимента позволили статистически надежно предсказывать будущий выбор испытуемого в среднем за 6-10 секунд до того, как этот выбор делался самым испытуемым! Правда, а что измеряется в этих экспериментах? Я не стал бы очень серьезно к ним относиться с позиций проблемы свободы воли. Ну поставьте себя на место испытуемого. Вас укладывают в томограф. Это значит, вам надо долго лежать неподвижно в наушниках, чтобы было не слишком слышно шума. И при этом, когда вам вдруг захочется нажать кнопку... С чего вдруг? С чего вдруг вы должны принять решение, какую одну из двух кнопок нажать, если вам вообще не хочется ни одну из них нажимать, если честно. То что регистрируется вообще исследователями? Момент, когда вы подумали — может, уже пора нажимать на кнопку? Или момент сомнения — на какую кнопку я могу нажимать? Психические и сознательные процессы обеспечиваются нейрональными процессами. Это так. Но мы не знаем, как именно. А поэтому на самом деле не понимаем, анализируя работу мозга, что именно происходит в нашей психике и в нашем сознании. К сожалению, и это очень важно, логические парадоксы вообще не решаются эмпирически. Приняв подход, что все, что человек делает, предопределено мозгом, мы порождаем новую неразрешимую проблему. Если свобода — это самообман, то зачем нужен такой самообман? Зачем нам кажется, что свобода есть, что мы вольны действовать самостоятельно, если свободы нет? А ведь если человек теряет субъективное ощущение своей свободы, то это серьезный симптом психической патологии. И это тоже надо иметь в виду.
