Наш курс посвящен политической географии, то есть науке на стыке политологии — науки о власти, и географии — науки о пространстве. Задача первого занятия — понять предмет изучения политической географии. Как можно понять из соединения политологии и географии, наверное, политическая география будет пытаться ответить на вопрос, как пространство влияет на политические процессы. Может быть, вам покажется этот вопрос странным. Обычно, думая о политических процессах, мы вспоминаем об экономике, истории, культуре, других факторах, которые влияют на эти процессы, но не задумываемся о географии. Я попробую убедить вас, что пространство также влияет на характер политических процессов. Для этого начнем с эксперимента. Представьте аудиторию и представьте, что в этой аудитории находится независимое государство. Какова география нашего государства? Оно окружено со всех сторон стенами. Есть двери и окна. Посередине — столы, которые стоят наверное в виде рядов парт. Где находится самое важное место в этом классе? Неправильно будет сказать, что там, где находится преподаватель. Потому что преподаватель перемещается и вместе с ним должна перемещаться и власть. Но ведь столица государства не меняется от того, куда поехал президент России. На самом деле в пространстве есть какие-то точки, которые сами по себе притягивают власть. Например, в нашей аудитории это будет место рядом с доской или с преподавательским столом. Не потому, что там находится преподаватель, а потому что все студенты сидят таким образом, что они смотрят именно на доску или на преподавателя. Если в этой точке окажется кто то другой, не преподаватель, он также будет притягивать это внимание, а соответственно получит и какой-то политический инструмент. Есть другая очень важная точка в нашей аудитории — это входная дверь. Преподаватель навряд ли там стоит. Но любой человек, который там окажется, начнет влиять на характер процессов внутри нашей аудитории, потому что он будет контролировать связи наши с внешним миром. Мы будем от него зависимы. Может быть, вам покажется этот пример странным и наивным. Но, например, такое государство, как Россия, организовано по очень похожим принципам, как и наша с вами аудитория. Вы спросите — а где же стены у этой страны? Для этого нам нужно с вами обратиться к данной карте. Это карта речных бассейнов. Она показывает, как речные бассейны связаны с Мировым океаном. Большинство рек текут в моря Мирового океана. Морские державы, контролируя морские торговые каналы, могут с помощью рек пробираться в глубь континентов и таким образом устанавливать контроль за странами разных континентов. Но если вы обратите внимание, на этой карте есть серая зона, в которой реки не текут ни в один океан. Ну например, Волга течет в Каспийское море-озеро. С севера к этой зоне примыкает большая территория, отмеченная темно-зеленым цветом. Там реки текут в Мировой океан. Но это Северный Ледовитый океан — Обь, Лена, Енисей. Попасть в эту часть света извне крайне сложно. И никакая морская держава не могла это сделать. Британский географ Маккиндер соединил эти две зоны и назвал их Heartland — сердцевинной землей — и предположил в своей теории, что тот кто будет контролировать Heartland, недоступный для морских держав, тот будет влиять на мировую политику, тот станет сверхдержавой. Очевидно, что долгие столетия эту территорию контролирует Россия. Так же, как и наша с вами аудитория, Россия испытывает так называемую дилемму изоляции. С одной стороны, окруженная не стенами, а в данном случае речными бассейнами страна изолирована и испытывает отставание в развитии — ей нужно постоянно пытаться включиться в мировую торговлю, чтобы догнать другие страны. С другой стороны, это пространство легче оборонять — оно защищено уже этими стенами, или внутренними замкнутыми речными бассейнами. Таким образом, я думаю, вы увидели, что пространство действительно может влиять очень существенно на политические процессы и национального уровня, и международного уровня. Сформулируем определение политической географии: это наука о пространственной организации политической сферы жизнедеятельности общества. Попробуем ответить еще на несколько вопросов. Изменился бы характер международных отношений, если бы каждое государство располагалось на отдельном острове? Изменились бы свойства конфликтов, если бы между странами не было бы государственных границ и никаких ограничений на эмиграцию населения? Изменился бы характер функционирования политических институтов в стране, если бы все жители этой страны могли собраться в одном помещении? И наконец — изменил бы человек свое электоральное поведение, если бы все люди с правыми взглядами жили на востоке, а с левыми — на западе? Я думаю, вам очевидно, что на все эти вопросы можно ответить утвердительно, а соответственно, есть пространство для изучения специальной дисциплины — политической географии. Выделяют несколько методологических подходов в данной науке. Первый — географический детерминизм, в котором все политические процессы определяются исключительно географией. Это спорная позиция. Конечно же, на политические процессы будет влиять и экономика, и культура, и история, и многие другие факторы. Но спорным будет и обратное — географический индетерминизм, то есть предположение о том, что география никак не влияет на политические процессы. Только что мы с вами убедились, что такое влияние существует. Наверное, правильнее всего было бы ориентироваться на географический поссибилизм, то есть методологический подход, согласно которому география создает сценарии, возможности для политических процессов, варианты протекания этих политических процессов. Но однозначно не детерминирует их. Вспомните — когда мы говорили об аудитории, мы не говорили, что пространство нашей аудитории точно определит, какая будет внешняя политика или, например, где будет располагаться столица нашей аудитории. Но пространство задало какие-то параметры, возможные варианты, сценарии. А уже выбор все-таки останется за самим обществом. Когда пытаются понять, как пространство влияет на политические процессы, часто делают еще одну ошибку. Пытаются объяснить политические процессы свойствами того места, где они располагаются. Например, многие философы древности размышляли в следующем духе — что демократия невозможна в территориях, где хорошее земледелие и жаркий климат. Как раз определялись политические процессы свойствами территории. Это называется в географии вертикальной обусловленностью. На самом деле география изучает нечто другое. Вальдо Тоблер сформулировал это как первый закон географии: все влияет на все, но то, что ближе, влияет сильнее. Другими словами, география изучает свойства объекта как результат его соположения с другими объектами. То есть как на эти свойства влияет окружение, другие объекты. Или это называется горизонтальная обусловленность. Правильным было бы другое утверждение, что страна, со всех сторон окруженная демократиями, скорее будет демократичной, чем наоборот. На самом деле, находясь в одной точке пространства, мы одновременно участвуем в политических процессах на разных уровнях. Мы думаем о глобальном уровне, голосуем на выборах на национальном уровне, взаимодействуем с властью на местном уровне. На самом деле политика — это множество уровней организации политической системы. Именно политическая география позволяет выделить эти самые отдельные слои политических процессов, анализировать их каждый по отдельности. Мы говорим об уровнях политики территориальной организации общества. Политическая география, с одной стороны, интегрирует эти уровни. То есть, например, та же самая карта показывает нам одновременно и глобальный, и национальный, и локальный уровни политического процесса. Но анализируя, она разделяет каждый уровень на отдельные объекты исследования и пытается найти закономерности внутри одного уровня и между уровнями. Это будет очень важная аналитическая процедура в политической географии. Соответственно, выделяются ключевые методы политической географии. Первый — это политика географической картографии, когда мы наносим на карту объекты разных уровней и пытаемся понять их соположенность. Второе — это районирование, когда мы пространство делим на типологически похожие районы. И наконец, третье — это пространственный анализ, когда мы пытаемся понять, как свойства объекта в пространстве зависят от расположения его относительно других объектов. Наш курс будет построен именно по этому принципу — мы будем двигаться по уровням организации политического пространства. Начнем с глобального, который изучает геополитика, или география международных отношений. Потом перейдем к географическому государствоведению, или столкновению, которое изучает национальный уровень политических процессов. Внутри нее есть субдисциплины, например лимология, которая изучает границы, или электоральная география, которая изучает географию выборов. Ну и наконец подойдем к политической регионалистке, фокус которой — региональный уровень политических процессов. И также будем на каждом уровне совершать политико-географическое картографирование, районирование, и наконец — пространственный анализ.
