[МУЗЫКА] Но почему сигнал «задача решена» имеет такой эмоциогенный характер? Вспомните, мы с вами говорили, что для того чтобы получить содержание сознания, адекватное реальности, мы должны это получать разными, независимыми, параллельными способами познания. Только в том случае, если мы независимыми путями, на основе разной информации, на основе разной обратной связи, на основе разных алгоритмов познания будем получать примерно одно и то же, то только тогда мы можем говорить, что это зависит не от того как мы познаем, не от наших алгоритмов познания, а от той реальности, которую мы познаем. Эта идея восходит к Иммануилу Канту. Но тут возникает сразу огромная трудность. Если наши вот эти независимые способы познания (мы сейчас не будем обсуждать, каковы они, это отдельная и очень непростая тема), но если допустить, что существуют такие независимые способы познания, они как бы работают на разных языках, и теперь нам надо сопоставить то, что на разных языках получено. Очевидно, что однозначного сопоставления тоже нет, и огромная проблема. Если мы сможем совершить перевод и зафиксируем его, то наши независимые способы познания станут зависимыми от этого перевода. А если мы не будем делать перевода, то мы тогда никакой обратной связи не дадим этим независимым способам познания, хорошо они работают или плохо. Выход из этого, как нам представляется, заключается в том, что вот эти независимые, исходные, базовые какие-то способы познания получают сигнал не о том, хорошо или нет они в данный момент сработали, хорошо или нет они построили то или иное описание на своем языке, а в целом как оценка — «мы работаем хорошо» или «мы работаем плохо». И тогда они либо продолжают так же работать, либо что-то перестраивают в своей деятельности. Но ведь это и есть эмоциональная оценка. Эмоциональная оценка — это всегда оценка «хорошо» или «плохо». Но если это так, то эта эмоциональная оценка оказывается не привязанной к конкретной задаче, которую решает человек. И мы действительно можем это наблюдать. Скажем, даем человеку, какую-нибудь простенькую задачку, скажем, быстро прочитать какое-то слово. И до этого даем ему в качестве на несколько милисекунд предъявленную правильную или неправильную арифметическую задачку, там, «3 + 3 = 6 или = 8». Так вот, в одном из экспериментов мы получили, что правильная арифметическая задачка ускоряет принятие решения (прочесть слово, решить анаграмму или что-нибудь подобное), а неправильное, в другом эксперименте, мы получили — замедляет. То есть, человек, как бы получив сигнал о правильном решении задачи, то есть ему сообщилось «3+3 = 6», у него сигнал — «правильно». И этот сигнал переносится на другую задачу, он уже не проверяет, правильно он ее решил или нет, он уже знает, что он ее решил правильно, он выигрывает во времени. Или наоборот, получив ошибочный сигнал, он начинает дольше решать эту задачу, проверять, правильно он решил или нет. Вот эта не специфичность этого сигнала — очень важная вещь. И во многом, как мы предполагаем, вот этот неспецифический сигнал и порождает тот феномен, который мы связываем с осознанностью. И очень своеобразная вещь: если человек решает какие-то задачи, любые, самые простые, арифметические, логические, и делает в них много ошибок, даже не осознавая этого, то на самом деле вот этот эмоциональный сигнал «сделана ошибка» поступает, и если он делает очень много ошибок, то он может даже в депрессию впасть, потому что накопился вот этот отрицательный эмоциональный сигнал. На самом деле, если человек даже делает нравственные ошибки, и при этом он может себя уверять, что он вообще действует абсолютно правильно, у него не было другого выхода, он обязан был совершить этот акт, я не знаю, вандализма, преступления, чего угодно еще, уговаривать он себя может, но идет регистрация, что он сделал ошибку, и у него накапливается эмоционально-депрессивное состояние. Вообще говоря, так возникает совесть. [ЗВУК]